- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Прозвище: Loony Lovegood / Полоумная Лавгуд. Луна хорошо знает о том, как зовут ее многие студенты Хогварста, тем не менее, ее это совершенно не волнует. |
Характер
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Со слов одной из соседок Луны по комнате:
«Полоумная Лавгуд? — девушка в синем галстуке закатывает глаза и крутит пальцем у виска. — Она и в самом деле Полоумная. Странная до жути порой, ходит все время одна, рассказывает о каких-то мозгошмыгах и прочей ерунде, фантазирует то и дело, а еще таскается с этим дурацким журналом ее папочки, не помню, как он называется. Открыла я его один раз, и знаете, - заговорщически понижает голос, — она вся в папочку, он тоже такой же — сумасшедший. Зато над ней можно вдоволь посмеяться порой, она такая рассеянная, жуть. Мы с подругой иногда прячем ее вещи, а она то ли вообще этого не замечает, то ли ей просто плевать. И на все насмешки в свой адрес она лишь улыбается или вовсе пропускает мимо ушей, будто и не трогают они ее совсем. Вот уж, кто оторванный от земли, так это она. Я до сих пор удивляюсь, как она со всем этим ее безразличием ко всему «мирскому» до сих пор не вылетела из школы».
Пожалуй, немножко влюбленный в Луну юноша на три курса младше:
«Я знаю, что Луна была членом Отряда Дамблдора и участвовала в сражении в Министерстве Магии — она смелая, ведь далеко не каждый готов открыто выступать против Пожирателей и защищать своих друзей, рискуя собственной жизнью. А еще, я слышал, она проявила завидное хладнокровие, когда вытаскивала раненную Джинни, только представь себе! — восторженно рассказывает третьекурсник-хаффпалффовец. — И она очень добрая, — парень почему-то краснеет. — Я как-то потерялся поблизости от гостиной Рейвенкло, а она подошла ко мне, мягко так улыбнулась и помогла найти верный путь. Она тогда еще показала мне парочку своих рисунков, и, знаешь, она красиво и как-то очень необычно, по-своему, рисует».
Из записи в дневнике Пандоры Лавгуд, за неделю до гибели:
«Луна проявляет живой интерес к тому, что я делаю, хотя я, конечно, стараюсь оградить ее от своих занятий, мала она еще для этого. Но ее магическая сила, начавшаяся проявляться в раннем возрасте, уже позволяет с полной уверенностью заявить о ее хорошем магическом потенциале. Она умная и находчивая, бывает рассказываешь ей о чем-то, что не очень удается, а ей в голову приходят альтернативные решения, о которых я лично прежде и не задумывалась. Мне кажется, она должна попасть на Рейвенкло, как и мы с ее отцом прежде. Правда, порой меня пугает, что в ее жизни никого нет, кроме нас с Ксенофилиусом. Она всегда добродушно улыбается, но никогда не стремиться никому понравиться и в целом словно бы совсем не желает заводить дружбу. Надеюсь, что в Хогвартсе, среди множества сверстников, она сможет, наконец-то, найти себе друзей».
Дополнительно:
Одно из самых явных положительных качеств Луны — способность видеть лучшее в людях и светлейшее в темной стороне жизни. Она не отчаивается, не опускает руки, не впадает в уныние, она всегда сохраняет позитивное мышление и никогда не теряет надежды. «Даже в темные времена она не забывает обращаться к свету».
Биография
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Начало 1981 года выдалось для семьи Лавгудов бесконечно счастливым. Еще бы, ведь именно в этот год появилась на свет их долгожданная и любимая дочь, получившая необычное имя Луна, которое будто бы с самого начала отразило некоторую оторванность девочки от реального мира. Впрочем, семья Лавгудов и так всегда отличалась оригинальностью: Ксенофилиус, отец Луны, являлся издателем журнала «Придира», который большинство волшебников почему-то никогда не воспринимало всерьез, а мать, Пандора, одаренная волшебница, посвятила свою жизнь всевозможным экспериментам. Луна с самого раннего детства также проявляла интерес ко всему необычному и с радостью и бесконечной верой слушала все удивительные рассказы отца. Нетрудно догадаться, что девочка никогда не испытывала нужды в любви и заботе, ведь родители, люди, часто непонятные магическому сообществу, испытывали сильнейшую любовь к своему единственному ребенку и вместе с ней всегда представляли пример если и не самой нормальной, то по-своему идеальной и счастливой семьи.
К сожалению, счастье рухнуло, как карточный домик, летом 1990 года, когда Пандора, в очередной раз экспериментируя с непроверенными заклятиями, погибла прямо на глазах собственной дочери. Этот момент и выражение лица матери в последние мгновения ее жизни сильно отпечатались в мозгу Луны, и она очень долгий период не могла отойти от увиденного. Именно после этого события она стала обладать способностью видеть удивительных существ – фестралов, сокрытых о тех, кому посчастливилось не прочувствовать смерть и не столкнуться с болью утраты. После смерти жены Луна стала для своего отца самым дорогим и единственным по-настоящему ценным существом на всем белом свете. Увы, семья Лавгудов никогда не отличалась высоким достатком, но Ксенофилиус все равно пытался сделать так, чтобы его любимая дочь никогда и ни в чем не нуждалась.
В 1992 году к Луне прилетело долгожданное письмо из Хогварста. Для нее, девочки, выросшей в семье волшебников, это не стало сюрпризом, впрочем, радости все равно принесло немало. Еще бы, наконец-то, она сможет своими глазами увидеть то место, о котором в свое время так тепло отзывался ее отец! Распределение тоже не удивило, и Луна, как и прежние представители ее семьи, оказалась на факультете Рейвенкло, издревле отбирающих себе самых умственно одаренных волшебников. Тут-то и начались проблемы, хотя Луна, в силу своего характера едва ли придавала им значение. Чуть ли не с самого первого дня она стала объектом всеобщих шуток, насмешек и издевательств. В ее адрес нередко пускали колкие комментарии, придумывали всевозможные клички и прозвища (Полоумная Лавгуд прижилось сильнее всех), порой у нее даже воровали необходимые вещи. Но Луна пропускала все мимо ушей и на все неприятности смотрела с философской точки зрения. Друзей, впрочем, увы, не заводила, зато училась всегда неплохо, хоть и не отличалась блестящими оценками – для нее это никогда не было главным, ведь все ее мировоззрение всегда базировалось в первую очередь на вере и воображении.
На четвертом курсе Луна познакомилась с Гарри Поттером и его друзьями. Сначала ребята опасались ее и даже испытывали некую долю неприязни, такую, какую обычно испытывают по отношению к человеку, отличающемуся от большинства, но, узнав ее поближе, прониклись к ней симпатией и уважением. Когда осенью 1995 года Гарри с Роном и Гермионой создали так называемый Отряд Дамблдора, Луна была одной из немногих рейвенкловцев, кто стал его частью. Там, благодаря помощи Гарри и остальных она научилась многим заклятиям, способным защитить от Темных Искусств, которые на тот период в Хогвартсе, увы, не преподавали.
Боевое крещение отряда произошло в июне 1996 года, когда шесть его членов (в числе которых была и Луна) проникли в Министерство Магии и столкнулись с Пожирателями Смерти во главе с Люциусом Малфоем и Беллатрисой Лестрейндж. Последние прибыли за пророчеством о Гарри Поттере и Лорде Волдеморте и, вероятно, смогли бы его получить, если бы не вмешательство членов Ордена Феникса. Объединенным силам ОД и ОФ удалось отразить нападение Пожирателей Смерти и выйти победителями, но, увы, не без жертв – крестный Гарри, Сириус Блэк, погиб от руки своей кузины Беллатрисы. После этих событий Отряд Дамблдора не собирался около года.
Лишь в июне 1997 года несколько его членов снова заявили о себе и снова помогли Ордену Феникса на этот раз отражать нападение Пожирателей на Хогварст. Пока Рон, Невилл и Джинни караулили у Выручай-Комнаты, через которую сторонники Темного Лорда должны были проникнуть в школу, Полумна вместе в Гермионой дежурили у кабинета профессора Снейпа, которого тоже подозревали в содействии Волдеморту. Увы, их дежурство не принесло плодов, и Снейп, не будучи оставленный девочками, все-таки добрался до Астрономической Башни, где и выполнил то, что должен был. В ту ночь Альбус Дамблдор погиб от его руки, Пожиратели с чувством выполненного долга покинули школу, а положение в Хогвартсе после смерти директора стало совсем шатким. Все вокруг уже чувствовали подступающую к его стенам войну.
Вскоре Лорд Волдеморт распространил свое влияние на Министерство Магии, а Хогвартс захватили его самые верные сторонники. Северус Снейп занял директорское кресло, и в школе началось твориться беззаконие. Приверженцы Темного Лорда не боялись ничего и без зазрения совести всячески измывались над теми, кто не был на их стороне. Особенно доставалось, конечно, магглорожденным. Тем временем, Отряд Дамблдора уже под предводительством тайно оставшейся в Хогвартсе Гермионы снова начал собираться, и Луна, как и прежде, конечно же, стала его членом. Она знала, что хоть они, студенты, и не смогут победить в этой войне в одиночку, но зато они как минимум будут способны дать хороший отпор темному режиму Пожирателей в стенах родной школы. И доказать, что они готовы бороться.
Дополнительно:
— чистокровна;
— ВП: дуб, перо феникса, 14 дюймов;
— способна вызывать телесного патронуса, принимающего вид зайца;
— отвратительный комментатор квиддича: комментирует все, что угодно, только не саму игру.
Связь: firenblood
Постоянные посещения Сириусом поместья Поттеров уже давно стало своеобразной традицией, и Джеймса, — как и его родителей, испытывающих к юному Блэку почти отеческую привязанность, — это, конечно, радовало. В течение последних нескольких лет обучения в Хогвартсе юноши находились вместе большую часть своего времени и успели очень прикипеть к постоянному обществу друг друга. Легкому, вечно полному всевозможных шалостей (безобидных и не очень) и необремененному какими-либо сложностями и проблемами. Их общение сложилось с самого начала первого курса и до настоящего момента гриффиндорцы вряд ли могли похвастаться хотя бы одной действительно серьезной ссорой. Нет, конечно, случилась драки и потасовки, но то было чистое ребячество, о котором спустя каких-нибудь полчаса уже со спокойной душой забывали и шли запивать чем-нибудь вроде сливочного пива.
Проблемы начались весной четвертого курса, когда Джеймс имел неосторожность ляпнуть что-то похожее на слова симпатии в адрес Лили Эванс. Фраза, — сейчас Поттер ни за что не вспомнил бы ее, — была сказана вскользь, но Сириус вдруг зацепился за нее и с удовольствием прошелся по Джеймсу парой колких словечек. Впрочем, не сказать, чтобы они задели его друга, он вообще предпочитал не зацикливаться на подобных мелочах, отшутился и забыл, оставив серьезные разборки до грядущих времен. Вот только на этом Блэк не успокоился, и в течение следующих пары месяцев продолжал то и дело подначивать Джеймса, хотя тот откровенно не понимал, чем же его другу так не угодила Эванс. Рыжеволосая красавица, умница, общительная, веселая, бойкая гриффиндорка... Да, конечно, водилась с этим слизеринским ничтожеством с грязными волосами, висящими как патлы, но Джеймс не сомневался, что однажды она переключит свое внимание с Северуса на него, звезду Гриффиндорской сборной по квиддичу и просто души любой компании. Но она как назло все время отвечала отказами на любые предложения о свидании и продолжала проводить время в обществе Снейпа. Джеймс злился, Сириус злился вместе с ним, или на него, кто тут разберет, а их отношения тем временем трещали по швам. Казалось, спасал положение только Римус, то и дело умело сглаживающий все острые углы.
Вот только сейчас в поместье Поттеров его не было, и Джеймсу приходилось в одиночестве мириться с неожиданной мрачностью друга. Застать его в плохом расположении духа, конечно, было возможно, но случалось это настолько редко, что Джеймс просто-напросто терялся, что делать в таких ситуациях. Разве что предложить очередное сумасшедшее приключение на их неугомонные пятые точки, которые так и жаждали всевозможных опасностей и то и дело оказывались в кабинет МакГонагалл, которая, поджав губы снова вычитала из суммы своего факультета драгоценные баллы. Вот только сейчас рядом не было и ее, а родители и так позволяли своему единственному сыну многие шалости. А он, несмотря на вседозволенность, не был обделен мозгами и никогда не позволял себе ничего уж слишком неприемлемого.
«Надо его как-то расшевелить», — подумал Джеймс, вот только сделать ничего не успел. Сириус, сидящий на подоконнике и на несколько мгновений словно выпавший из разговора, вдруг снова открыл рот и даже почти искренне улыбнулся — Поттер на мгновение недоверчиво прищурил свои близорукие глаза, словно пытаясь понять, верить ли во внезапно сменившееся выражение лица друга.
— Отличная идея! — все же улыбнулся он; в первое мгновение, когда друг упомянул о своих неудачах, Поттер и сам подумал о таком варианте. В конце концов, не надо ложной скромности, он и правда был хорош в полетах, и считал, что без проблем может подтянуть в этом деле и Блэка. — Тебе надо было раньше сказать, что у тебя проблемы. Пойдем, у меня внизу есть парочка запасных метел. Если, конечно, ты не боишься, испортить свое милое личико, твои поклонницы этого не переживут, — с усмешкой добавил Джеймс напоследок, уже спускаясь по лестнице на первый этаж.
_____________
Метла Нимбус-1501 идеально подходила для полетов в целом и для квиддича в частности — быстрая, маневренная, лучшая модель последних пары лет, Джеймс, которому родители подарили ее на прошедший День Рождения, не мог на нее нарадоваться. Тем более, что ребята из команды (да и другие студенты Хогвартса), часть которых, увы, не могла позволить себе покупать подобные изыски, едва не облизывались на нее. Вот только его друг Сириус не вписывался в общую концепцию и испытывал к этой метлам определенную антипатию. При ближайшем рассмотрении вызванную прежде всего тем фактом, что полеты на ней ему не удавались от слова совсем.
Когда он, как и ожидалось, все-таки не удержался на метле и полетел вниз, где, наверняка, пересчитал носом, затылком и костями каждый завалявшийся в густой траве камешек, Джеймс негромко рассмеялся. Сириусу предстояло еще многому научиться, даже, если после падения у него совсем не осталось для этого желания. Впрочем, зная друга, Поттер был уверен, что тот не откажется от новых попыток подняться в воздух. Азарт, который в свое время привел в квиддич и самого Джеймса, должен был взыграть и в Сириусе.
— Давай руку, — Поттер, державшийся на метле так, будто она была продолжением его собственного тела, спустился к земле и завис прямо над другом, так, чтобы тот мог дотянуться до него. — Не думал, что ты настолько безнадежен. — С этими словами Джеймс, державший в свободной руке Квоффл, перебросил его Сириусу и указал на импровизированные ворота, вместо которых выступало неширокое расстояние между двумя высокими деревьями. — Я все еще веду: тридцать - ноль.